Чего боится обычный студент по дороге в институт? Скорее всего, провалить экзамен или зачет. Студент из зоны боевых действий боится попасть под бомбежку. И боится неспроста.
После начала войны в Украине учебные заведения Донбасса регулярно подвергаются бомбежкам — чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать новости. Так, в 2022 году бомбы повредили 80% остекления Донецкого национального технического университета, затем у него же пострадала библиотека и еще один корпус. После обстрела общежития ДонГТУ погибли три человека, еще 15 пострадали. В 2023 году у ДонИЖТ было разрушено административное здание, повреждены столовая и спортзал. В ДонНУЭТ бомбами было уничтожено все имущество кафедры философии и материальная база лаборатории.
Кроме высших учебных заведений под обстрелы попадают также школы и колледжи. Так, в Перевальске под огнем оказался городской колледж. Погиб подросток, ранены были шесть учеников колледжа и преподаватель.
«Тогда [в 2022 году] в Донецке было очень страшно находиться, потому что постоянные обстрелы, отсутствие воды, электричества», — вспоминает Николай, студент РЭУ. Летом 2022 года, между 10-м и 11-м классом ему удалось съездить по программе «Университетские смены» в лагерь в Подмосковье. По его словам, благодаря этому он «хотя бы отдохнул» от звуков обстрелов.
Анастасия из Макеевки летом 2023 года собирала документы для поступления в тот же РЭУ между обстрелами:
«В один день я приехала туда [в вуз в Донецке] с родителями, мне сказали, что через три дня будут готовы документы. А я понимаю, что на следующий день туда прилететь может».
Незадолго до этого в ее вузе сгорел корпус — именно тот, где хранились бумаги. Ее документы чудом уцелели.
Для безопасности студентов вузы и колледжи вводили дистанционный формат обучения — так учились, например, студенты в университетах Донецка. А в ЛНР занятия онлайн проводили только во время обстрелов зданий учебного заведения — как вышло с местным колледжем информационных технологий и предпринимательства.
Помимо обстрелов, для студентов в ДНР и ЛНР реальной угрозой стала всеобщая мобилизация, жесткая и тотальная. За пять дней до начала вторжения власти «ЛДНР» объявили призыв, под который попали мужчины от 18 до 55 лет. Им запретили выезд за пределы республик. Мужчины с оккупированных территорий месяцами прятались дома и старались не показываться на улице, чтобы не попасть на войну. И все же к 2023 году число мобилизованных из Донецкой и Луганской областей оценивалось не менее чем в 60 тысяч человек.
Людей забирали буквально отовсюду: на улицах, с рабочих мест и даже из собственных квартир. Военкоматы и комендатуры устраивали облавы в людных местах. В одном из вузов собрали список людей, которым полагалась «бронь» от мобилизации, а на следующий день этих же людей попросили зайти в военкомат и затем отправили на фронт «добровольцами».
«Нас принудительно призвали. Нас шантажировали тем, что посадят в тюрьму за отказ», — рассказывали мобилизованные студенты из Донецка на пресс-конференции. Несколько из них погибли на войне. Это были курсанты 3 и 4 курса полицейских факультетов Донецкой Академии МВД.
И только в ноябре 2022 года охота на студентов прекратилась, а Владимир Путин поручил демобилизовать студентов из Донецкой и Луганской Народных Республик, которых ранее призвали на военную службу.
От особых условий до единой системы
С 2014 года Россия постепенно стала вводить особые правила поступления для абитуриентов из ДНР и ЛНР. Сначала им стали выделять отдельные бюджетные места в паре вузов, затем это распространилось на другие университеты. Еще с 2016 года абитуриентам оттуда разрешили поступать по программе для «соотечественников» — без экзаменов, только по оценкам в аттестате, или через сдачу экзаменов вуза.
После «присоединения новых регионов» в сентябре 2022 года украинские документы приравняли к российским, для школьников стали действовать единые правила подачи документов и вузы стали учитывать результаты украинских олимпиад и конкурсов.
Однако приемная кампания проводилась, когда области еще не присоединили к России, поэтому школьники оттуда поступали как иностранные студенты по квоте — специально для них ее увеличили с 18 до 23 тысяч мест. Так у «переселенцев» появилось несколько путей поступления. Через квоту для тех, кто закончил школу в 2021 или в 2022 году, для остальных — по внутренним вступительным испытаниям или через результаты ЕГЭ.
Несколько собеседников «Черты» пробовали воспользоваться квотами, это оказалось сложнее, чем кажется.
В конце 2022 года Анастасия из Макеевки поняла, что специальность «туризм» в Донецке больше не имеет смысла. Работы по профессии не было, занятия проходили онлайн из-за обстрелов. Она начала искать, куда перевестись.
Первые письма отправила в январе 2023 года: в РУДН сказали, что по ее направлению бюджетных мест нет и посоветовали обратиться в РЭУ. Только потом она узнала, что этот вуз и курирует ее университет в Донецке. Перевод затянулся: в вузе не сразу объяснили, как оформить документы, затем начались отпуска у сотрудников. Сама Анастасия все это время не понимала, стоит ли ей готовиться к новому семестру.
Ответ о зачислении пришел больше чем через полгода — 31 августа поздно вечером. Оформление продолжалось еще два месяца. Все это время Анастасия с родителями ездила в вуз за документами в те редкие часы, когда в городе стихали обстрелы. На то, чтобы перевестись по квоте, у девушки ушел почти год.
Алиса из ДНР пришлось пройти похожий путь. В феврале 2022 года она училась на первом курсе колледжа. Когда началось вторжение, она разослала письма в несколько десятков российских вузов и колледжей. Ей было все равно, куда поступать, главное — переехать.
Согласие пришло только из одного места — колледжа при Петербургском Политехе. Остальные либо не отвечали вовсе, либо присылали отказы. Иногда отказывали по абсурдным причинам: «у нас географии на час больше — не подходите». Алиса все же уехала в Санкт-Петербург, отучилась там семестр и потом решила поступать в университет. Только тогда она узнала, что могла сдавать внутренние экзамены в рамках квоты — в приемной комиссии об этом просто не сказали.
Саша из Луганска поступал по ЕГЭ. Российский паспорт он получил еще в 2019 году и к моменту проведения приемной кампании уже год жил в Москве. Из республики он уехал до окончания школы, чтобы подготовиться к экзамену — в ЛНР не было ни нужной программы, ни пунктов сдачи.
Когда появилась квота для студентов из ЛДНР — с бюджетными местами и общежитием, — Саша в нее не попал: он переехал слишком рано, еще до того, как она начала действовать. Не прошел он и по категории для детей военных: его отец воевал, но не числился в российской армии. Пришлось идти на платное.
Позже ситуация изменилась. На втором курсе Сашу перевели на бюджет — уже по квоте для детей участников «СВО». Вуз пошел ему навстречу: формально такой нормы в законе еще не было. Она появилась только в декабре 2023 года. Тогда тех, кто воевал на стороне «ЛДНР» с мая 2014 года, а также их детей, включили в отдельную квоту, которую изначально выделили для участников войны против Украины и их детей. Под нее выделили до 10% всех бюджетных мест.
Николай из ДНР тоже поступал по общему конкурсу по результатам ЕГЭ, но уже в 2023 году. Готовиться к экзаменам было тяжело: периодически отсутствовал свет и вода, продолжались обстрелы.
Сами экзамены нужно было сдавать в Ростовской области. По словам Николая, в ДНР не было пригодных пунктов для проведения ЕГЭ и абитуриентам разрешили сдавать экзамен в соседних российских регионах — например, в Ростовской области и Краснодарском крае.
Среди таких школьников оказался и Николай: на русский и математику ему пришлось ехать в Шахты, на остальные экзамены — в Таганрог. Николай добирался туда почти сутки. «Поехал на общественном транспорте. Мама не могла, папа отказался везти. И, честно, он был прав: если автобус не доедет — это уважительная причина [пропустить экзамен]. А если машина встанет на КПП [на границе между областями] и ты пропустишь экзамен… В общем, самоходом было бы еще стрессовее».
В Таганроге Николаю пришлось жить в пригородном детском лагере, по десять человек в комнате, некоторые из них — преподаватели. Воды не было. Выйти с территории было нельзя: за этим следила охрана и Росгвардия. В город вывозили только сдавать ЕГЭ.
Николай уверен, что такие условия повлияли на результат экзаменов. Русский язык, который сдавал в более спокойных Шахтах, он написал лучше, чем рассчитывал. А вот в Таганроге, где все было напряженнее и ошибок, по его словам, стало больше.
Но ЕГЭ необязательно сдавать даже сейчас — можно поступить и через внутренние экзамены. Миша из Луганска в 2022 году решил выбрать этот вариант. Изначально он планировал поступать как «соотечественник», но после присоединения территорий программа закрылась. Вместо нее появилась квота для студентов из ЛДНР, но и от нее он отказался: «Мне хотелось быть наравне со всеми: я ничем не лучше и не хуже. Это чье-то место — сироты или малоимущего, которому до боли оно нужно».
Он подал документы в МГУ, МГЮА, СПбГУ и Вышку. Готовиться было сложно: право, которое он учил в колледже, отличалось от российского. Прошел во все вузы, но выбрал ВШЭ из-за сильного юрфака. ЕГЭ он даже не рассматривал: «У нас школы не готовили к ЕГЭ. Это не про знание, а про формат, который нужно заучить и понять».
Светлана из Донецка с этим не согласна. В 2024 году она оказалась единственной в классе, кто пошел на ЕГЭ. Остальные выбрали внутренние вступительные. Светлана считает, что ЕГЭ — проще и понятнее. Один набор предметов открывает путь в десятки вузов. А с вузовскими экзаменами всё иначе — в каждом свои условия, расписания, требования.
К 2025 году система приема студентов из Донецкой и Луганской областей практически не отличается от обычной: «переселенцы» получают российское гражданство, участвуют в конкурсе наравне с другими, их дипломы и аттестаты автоматически признаются. Вузы оккупированных территорий тоже оказались интегрированы в российскую систему. Университеты подключили к федеральным платформам, преподаватели стали проходить переподготовку, а студенты — получать дипломы российского образца.
Единственное отличие — ЕГЭ для них не всегда обязательно. Абитуриенты из «присоединенных» республик все еще могут выбирать, в какой форме сдавать экзамены по русскому языку, литературе, истории или обществознанию: в виде собеседования в университете или на государственном экзамене.
Как студенты из «новых регионов» получают помощь
В итоге Светлана поступила по ЕГЭ в ростовский филиал РАНХиГС в 2024 году. В университете ей нравится: живет в общежитии в центре Ростова-на-Дону, совсем рядом с кампусом. О материальной помощи от вуза она до разговора с журналистом вообще не слышала.
За общежитие Светлана платит 2 600 рублей в месяц, при стипендии — 2 104. Тем не менее ее все устраивает: в Донецке учиться девушка все равно не хотела из-за обстрелов и того, что почти все занятия перевели в онлайн. А еще — потому что там сложно планировать будущее:
«В какой-то момент появилась надежда, что все это закончится, но потом надежды не осталось. Вряд ли в моих силах что-то изменить. Поэтому что нам остается? Просто поддаться течению».
Алиса, поступившая в Петербургский Политех политех на первом курсе решила выяснить, можно ли получить материальную помощь — она знала, что студентам из Белгорода и Курска ее дают: «Я думала, если Курск и Белгород получают, то Донецк — сто процентов из этой же оперы».
Все оказалось сложнее. Чтобы получить выплаты, ей нужно было доказать, что семья пострадала от войны: «Мне сказали: ну, вышлите 33 справки о том, что ваш дом разбомбили, или что вы остались без руки. Я бы могла их собрать — у нас дом бабушки с дедушкой разрушен, но пришлось бы просить родителей, а им — ездить по обстреливаемым районам и собирать бумажки. Ради трех тысяч? Это все очень печально и смешно, и цинично».
Федору из РУДН повезло больше. Общежитие досталось не всем — многие иногородние не успевали подписать договор, потому что приезжали к 1 сентября, а не раньше. Федору сначала тоже сказали, что мест нет, но потом переспросили, откуда он. Услышав «из ДНР», ответили: «у вас преимущество, ваше место сохраняется». При этом в приказе о предоставлении общежитий в РУДН об этом ничего не сказано.
Миша из ВШЭ не подал ни на одну льготу. Он поступал на общих основаниях и не стал оформлять статус «студента из ЛДНР», хотя теоретически имел на это право. Поэтому все, что он получает от университета как «иностранец» — это редкий звонок от сотрудника, который курирует иностранных студентов.
«Он спрашивает, как проходит мое обучение, есть ли какие-то вопросы, нужна ли какая-то поддержка. Но у меня все в порядке, я вроде бы ни в чём не нуждаюсь», — говорит Миша.
Как студентов из ЛДНР «интегрируют» в российскую культуру
После аннексии Донбасса и юга Украины российские власти начали активно рассказывать об успехах студентов с «новых территорий». В интервью они говорили, как мечтали учиться здесь и благодарили за такой шанс. Кто-то из них действительно выходил с плакатами «С русским сердцем» и «Своих не бросаем», участвовал в патриотических акциях.
К учебе в российских университетах школьников из ЛДНР мотивируют через проект «Университетские смены» — в рамках этой инициативы их, как и учащихся российских регионов, распределяют по вузам и организуют ознакомительные поездки на 10 дней. На то чтобы 200 абитуриентов с «новых территорий» посетили российские вузы, правительство РФ выделило в 2025 году 150 млн рублей.
Саша из Луганска говорит, что ему повезло — преподаватели в РЭУ относятся к нему «положительно», но поблажек не дают: «Во время защит некоторые преподаватели, которые сами с тех краев, улавливали мое „Г“, которое отличается от российского. Мы говорили об этом пару минут и дальше продолжали работать».
Власти продолжают «интегрировать» не только студентов, которые приехали с «новых территорий» в российские вузы, но и тех, кто остался дома и учится в подведомственным Минобрнауки РФ университетах. Максим Павлов с факультета журналистики ДонГУ рассказывал изданию «Берег»: «Чтобы добиться успеха в вузе, необходимо было писать пророссийские научные работы и посещать «патриотические конференции». А мнение по острым вопросам «есть только одно».
«…в вузе… руководство давило на студентов, вынуждая их получать российские паспорта… Те, кто не голосовал [на выборах], грозили отчислением», говорили студенты «Грозе».
Еще студентов активно втягивают в молодёжные политические организации: «Волонтёры Победы» или «Молодая Гвардия», где культивируется идея «исторической миссии» России. В ДонГУ (Донецк) студентов вынуждали вступать в «Молодую Республику» и посещать митинги, иначе, как ответил декан, студент “не сдаст сессию”.
Идеология распространяется и за пределами вузов. Вожатые из студенческих педагогических отрядов ЛДНР, например, ездили в детские лагеря Крыма и Краснодарского края с задачей рассказать детям «о возрожденном западном фашизме».
Однако не всех заставляют — некоторые студенты видят в официозной волонтерской деятельности лучший способ адаптации в России. Например, Анастасия из Макеевки, студентка РЭУ, состоит в патриотическом клубе вуза, где собирает «гуманитарную помощь» военным и участвует в организации мероприятий в честь Года защитника Отечества. Благодаря активной деятельности, она даже получила путевку на Всемирный фестиваль молодежи в Сочи в 2024 году. Кроме того она помогает абитуриентам из ЛДНР привыкать к жизни в России.
«Я была представителем от своего университета: рассказывала о волонтерском центре, о том, как с помощью добровольческой деятельности адаптироваться в Москве детям из ДНР, ЛНР и других территорий. Мне очень понравилось. Это мое самое яркое впечатление о студенчестве».
Над материалом работали: Александр Приходько, Марк Астакев, Миша Энантат, Анастасия Краснер, Диана Юсупова, Мария Пушкина, а также команда «Черты»
